Иван Абаджиев, пожалуй, самый выдающийся тренер в истории мировой тяжелой атлетики, воспитавший 12 олимпийских чемпионов и 57 чемпионов мира. Ведомая им сборная Болгарии в 70-80-х годах минувшего века оспаривала пальму первенства в мире наряду с Советским Союзом. Уникальность достижений небольшой страны базировалась на особой системе подготовки, разработанной Абаджиевым.
Суть ее состояла в суперинтенсивных тренировках, проводимых практически в соревновательном режиме. «Железные мальчики Абаджиева», выдерживавшие его курсы, щелкали мировые рекорды как орехи, а сборная СССР перед каждым чемпионатом мира имела лишь одну задачу: в командном зачете любой ценой опередить болгар.
Болгарское чудо закончилось на Олимпиаде 1988 года, когда были дисквалифицированы сразу несколько питомцев Абаджиева. А сам он подвергся жестокой обструкции у себя на родине… Спустя двадцать лет, изрядно поколесив по миру в ранге тренера и консультанта различных национальных сборных, он вновь вернулся в родную страну. Которая, увы, и перед этой Олимпиадой стала главным ньюсмейкером предстоящего турнира тяжелоатлетов. Сразу одиннадцать болгарских штангистов были дисквалифицированы перед Пекином из-за того, что в их организме обнаружили допинг…
Биологически активные добавки (БАДы) / Купить БАДы
Иван Абаджиев: Я, признаться, сейчас далек от сборной, но мое мнение таково: виноваты тренеры и те, кто отвечает за фармакологическую подготовку спортсменов. Раньше у нас был институт, занимавшийся подобными проблемами, и мы всегда находились в курсе всех новых разработок. Сейчас же, судя по тому, что ребят поймали на таком доисторическом препарате, как метандростенолон, никакого развития эта тема не имеет. Сразу одиннадцать человек — это просто какой-то позор.
— Не меньший позор — фиаско вашей команды в Сеуле двадцать лет назад. В одном из интервью вы намекнули, что скандал с дисквалификацией атлетов был инициирован советскими спортивными чиновниками…
Иван Абаджиев: Я и сейчас скажу то же самое. Погорели ребята из тех весовых категорий, в которых у них были конкуренты из СССР. К примеру, в весе 56 кэгэ вместо моего Граблева выиграл Мирзоян, а в 67 — вместо Гинчева — Милитосян. Но там, где не было советских атлетов, к примеру в весе 75 кг, наши спортсмены оказались чистыми. Кроме того, на мою просьбу проверить анализы болгарских штангистов в лаборатории, установленной на базе советской сборной — теплоходе «Михаил Шолохов», председатель вашего НОКа Грамов ответил, что никакой лаборатории там нет. Но ведь сегодня все знают, что она была…
Мы мешали многим — в том числе и международной федерации. Ее очень злило, что болгары и русские забирают почти все медали. Кто-то должен был стать лишним. Понятно, что не могучий Советский Союз…
Впрочем, сегодня наш пролет мимо Пекина уже совсем не историческое событие — вряд ли бы мы составили там конкуренцию в борьбе за призовые места.
— Что думаете о Резазаде? Вы ведь тоже приложили руку к воспитанию самого выдающегося супертяжа этого века. Сумеет ли он побить рекорды лучших атлетов этой категории века минувшего — Тараненко и Писаренко?
Иван Абаджиев: В конце 90-х сборная Ирана попросила о помощи. Буквально за полтора года все штангисты, которые у меня тренировались, стали призерами чемпионата мира и Олимпийских игр. Что касается Резазаде, то сейчас он, похоже, отошел от той системы тренировок, которую я прививал. Стал толстым и неуклюжим, и, думаю, вряд ли можно вести речь о новых мировых рекордах в его исполнении.
— Вас звали не только в Иран, но и в Турцию перед Олимпиадой-96. Говорят, это была личная просьбы Наима Сулейманоглу — пожалуй, самого выдающегося вашего ученика, который сбежал из Болгарии в Турцию, чего вы ему долго не могли простить…
Иван Абаджиев: Да. Я не хотел к нему ехать, потому что был ужасно зол из-за той истории. Но еще больше я был зол на болгарскую федерацию, и потому приглашение все-таки принял. Мне очень хотелось отомстить за то унижение, которое я испытал после Олимпиады в Сеуле. Тогда от меня отвернулись все, кто раньше почтительно заглядывал в глаза. Я, тренер с мировым именем, нигде не мог найти работу и одно время даже трудился сторожем в детском саду — надо было как-то выживать…
— У нас вчерашние герои тоже легко превращаются во врагов народа. В такие времена хорошо проверяются ученики, сразу видно, чему вы научили.
Иван Абаджиев: Как раз с ними не было проблем — многие старались при случае помочь. Несмотря на то, что в зале я был жестким тренером и если кто-то меня не слушался, сразу показывал на дверь. И никаких поблажек никогда никому не было. Даже если бы этот человек поднимал 600 килограммов. Правила одинаковы для всех.
— Что вы ждете от Олимпиады в Пекине и какое будущее видите у штанги в 21-м веке?
Иван Абаджиев: Прежде всего я надеюсь, что вначале исключат из олимпийской программы, а потом совсем уничтожат женскую тяжелую атлетику. Во-первых, это неэстетично — женщина все-таки создана для любви, а не для поднятия тяжестей. Во-вторых, они мало поднимают — если сравнить Евстюхину и Вырбанова, то при одном и том же весе мой Сашо рвал больше, чем она толкает, а рвать он не умел.
К тому же женщины в большинстве своем, как бы это сказать… У меня была Донка Минчева, не представляешь, сколько я натерпелся от нее, сколько сил вложил, а она взяла и забаранила Олимпиаду в Сиднее… Не стоит им поднимать тяжести — плохо это действует на женский организм и физически, и психологически.
Также не хочется верить, что ВАДА будет применять свой мощный аппарат на небогатых видах спорта, и тогда тяжелая атлетика вместе со мной не умрет.
— Что думаете о белорусах Рыбакове и Арямнове — могут ли наши чемпионы мира повторить свой успех в Пекине?
Иван Абаджиев: Рыбаков — это тот, который много рвет? У меня был такой же Благоев в категории до 90. Он рвал 195, толкал 225, и я не считал, что это для него предел. Поэтому мне интересно, на каких килограммах остановится ваш атлет. Толкает он пока слабовато, у меня Петров при весе 70 на тренировке во втором движении показывал 210. Впрочем, в Пекине я все равно не вижу равных Рыбакову. Что касается Арямнова, то, кроме того что этот парень неплохой и перспективный, больше ничего сказать не могу. Посмотрим, как он справится с пекинским помостом.
— Суть вашей тренировки состоит в том, что с помощью высочайших нагрузок вы заставляете атлета работать на пределе возможностей, тем самым постоянно их расширяя…
Иван Абаджиев: Знаете, рассказать о теории моей тренировки в двух предложениях невозможно. Главное, пожалуй, в том, что я постоянно что-то искал и придумывал. Скажем, перед Сиднеем пробовал новую методику сгонки веса. Заставлял тех, кому надо много гонять, тренироваться ночью, чтобы днем меньше питались. И, как ни странно, работоспособность от этого только увеличивалась.
Вообще человеческий организм может адаптироваться к чему угодно. Многие говорят, что летом, в жару, надо отдыхать, сбавлять нагрузки. А как же в это время бьют мировые рекорды? Или тренируются в Африке и странах с жарким климатом и показывают при этом очень приличные результаты? Некоторые тренеры считают, что для разгрузки надо делать длительный отдых (неделя и более), а по мне это уже физкультура какая-то получается, а не профессиональный уровень.
Думающий тренер подобен архитектору, он видит будущее здание и знает, как оно должно быть построено.
— А как его надо строить?
Иван Абаджиев: Знаешь, так называемый спортивный талант — это все ерунда, по большему счету. Конечно, есть люди более гибкие, более сильные, чем остальные, но, как правило, это показатель того, что у последних не было хорошего тренера, условий для занятий да и, собственно, тяги к спорту.
Я набирал в болгарских школах самых заурядных пацанят при помощи швабры или обычной деревянной палочки. Просил ребят продемонстрировать рывок и толчок, а сам глядел, кто от природы более склонен к поднятию штанги, и потом уже развивал эти способности на ежедневных тренировках. Шаламанов (Сулейманоглу. — ПБ.), конечно, классный спортсмен, но от парня не было бы никакого толку, если бы его однажды вот так не нашли в школе.
Больше скажу — прославленные на весь мир атлеты Давид Ригерт и Василий Алексеев не обладали никакими особенными талантами. Просто им повезло, что в то время начинался расцвет тяжелой атлетики, фармакологии. Хороший тренер опять-таки попался. Да и условия для тренировок в Советском Союзе тогда были очень хорошие для спортсменов экстракласса.
— Если вы уже вспомнили Алексеева, то чем объясните, что в супертяжелой весовой категории болгары практически никогда ничего не выигрывали, за исключением Крастева?
Иван Абаджиев: Прежде всего это ошибки скаутов. Они предпочитали завлекать в секции людей с ростом выше 180 сантиметров. Но «правильная» комплекция — это еще далеко не все. Был у меня Митько Граблев. Руки кривые, как грабли, сам ростом с человека, выступающего в категории 75 килограммов, а он в весе 56 становился чемпионом мира. Все очень индивидуально. И опять-таки зависит от чутья и умения главного тренера.
Я, например, сейчас могу тренировать атлетов в любом виде спорта — давать им именно ту физическую нагрузку, которая необходима. Но не уверен, что хочу этим заниматься. Все-таки возраст.
— 68 — это уже много, да?
Иван Абаджиев: Доживешь до моих лет — узнаешь. Старикам всегда непросто. Уважения к ним нет. Тяги к жизни тоже…
Знаешь, из меня многие пытались сделать какого-то монстра, на которого можно свалить вину за прошлые и, возможно, будущие неудачи. Правда, как правило, это делали те, кто ничего существенного не добился. Жили они чужим умом. А мне было проще — у меня всегда имелся свой. Я никогда и никого не боялся. Потому и выигрывал…
Автор: Сергей Шкурко