Пауэрлифтинг не входит в число олимпийских видов спорта, но является, пожалуй, самым популярным. Практически все мужчины хоть раз в жизни поднимали штангу в спортзале. В Красноярске живёт атлет, который уже несколько лет делает невозможное: в одиночку готовит себя к победам на самых престижных мировых соревнованиях среди профессионалов. Евгений Нечаев – многократный чемпион и рекордсмен мира, первый и пока единственный представитель нашей страны, кому удалось стать абсолютным чемпионом по профессиональному пауэрлифтингу на одном из самых престижных фестивалей силовых видов спорта «Арнольд Классик» 2013 года. Рекордсмен мира в жиме лёжа с результатом 327 килограммов в весовой категории до девяноста килограммов. Обладатель знака «Элита» в двух федерациях: WPC и IPA.
– Евгений, в начале октября вы установили новый мировой рекорд в жиме лёжа. Вы не в первый раз устанавливаете рекорды. Чем вам запомнится это достижение?
– В Екатеринбурге седьмой раз состоялся турнир «Золотой тигр». А в рамках этого мероприятия проходил чемпионат мира по пауэрлифтингу среди профессионалов. Я боролся не за титул чемпиона мира, а участвовал в элитарном дивизионе. Главное условие участия в нём – начальный вес не менее трёхсот килограммов в жиме лёжа. В этом дивизионе я был самым лёгким (девяносто килограмм) и в абсолютной категории занял третье место, но в жиме лёжа поднял самый большой вес, улучшив свой личный результат и мировой рекорд на два килограмма. Этот результат позволил мне занять восьмое место в списке лучших жимовиков всех времён и народов.
– В этом году вы впервые принимали участие в легендарном фестивале «Арнольд Классик» в США – и победили в нём. Расскажите об этом большом мероприятии.
– Это соревнования, которые проводятся ежегодно. Туда приглашают лучших атлетов, для того чтобы они показали всё своё мастерство. Идейный вдохновитель фестиваля – Арнольд Шварценеггер. Информации об этом очень много. Попасть туда, участвовать – это, можно сказать, вершина карьеры в силовых видах спорта. А победить – считается величайшим достижением. Можно сколько угодно раз стать чемпионом мира, но если ты чемпион «Арнольд Классик» – это навсегда. Что-то вроде Олимпийских игр. Мне посчастливилось туда попасть, я прошёл отбор. Абсолютный титул разыгрывается в двух категориях: в лёгкой и тяжёлой. До этого россияне добирались только до третьего места в соревнованиях по пауэрлифтингу. Участников отбирают по всему миру по результатам, поэтому в основном в фестивале принимают участие американские атлеты. Состязания проходят в городе Коламбус, штат Огайо. Это был юбилейный, двадцать пятый турнир.
– Что вы почувствовали, когда одержали такую значительную победу?
– Приятно осознавать себя избранным, но так получилось – и слава богу.
– Какие упражнения включали в себя соревнования?
– Приседания со штангой, жим лёжа и тяга. Силовые упражнения. Основные соревнования, которые проводятся на «Арнольд Классик», – бодибилдинг, армрестлинг, пауэрлифтинг – все силовые виды спорта и силовой экстрим. Проходит большая выставка достижений спортивной промышленности. Все люди, которых мы привыкли видеть на картинках, приезжают туда. Это очень интересно.
– Какой вес вы поднимаете на тренировках?
– Не менее двухсот. А за десять дней до соревнований поднимаю различными способами не менее трёхсот килограмм на тренировках.
– Не так давно я стала невольной свидетельницей беседы молодых спортсменов. Один из них уже принимает участие в международных соревнованиях и рассказывал, что принимает какие-то препараты, которые позволяют прибавлять пятьдесят килограммов. В нужное время, чтобы не попасться на допинг-контроле, препараты принимать прекращают, и результат становится меньше на десять кило. Всё равно спортсмен остаётся в большом плюсе. Насколько это необходимо для победы на крупнейших соревнованиях?
– Во всех видах любительского спорта применяется допинг-контроль. Это стандартная процедура на выявление запрещённых препаратов. Профессиональные спортсмены относятся к этому немного проще. В профессиональном спорте нет такой процедуры. Она не предусмотрена. Принимать, не принимать – личное дело каждого. Всё зависит от того, насколько ты готов пожертвовать чем-то ради результата. Моя точка зрения: побочные действия некоторых препаратов, мягко говоря, преувеличены. Ничего из того, что говорят по телевизору, практически не является правдой. Умереть от этого нельзя. От аспирина можно, а от допинга – нельзя. Максимум, что получите, – повышенное кровяное давление и сбой гормональной системы. Но не умрёте. Это обычные медицинские препараты. Если они принимаются с умом, проблем не будет.
– Чем вы занимаетесь в перерывах между соревнованиями?
– Я тружусь. Надо же на что-то жить, содержать семью. Я работаю в фитнес-центре на Правом берегу инструктором. Спортом занимаюсь двадцать лет, как тренер работаю около десяти лет. Конечно, я не откажусь от повышения.
– Где вы успели побывать за свою спортивную карьеру?
– В России – везде, кроме восточной части страны: Сибирь, Урал, европейская часть – везде, где проводились соревнования разных уровней. История моих загранпоездок на международные соревнования включает в себя четыре поездки в Соединённые Штаты Америки и одну – в Англию. В нашем виде спорта можно быть чемпионом, жить и выступать в России, но если ты хочешь быть звездой, то нужно ехать в Америку. Это как и в других видах спорта: хочешь быть звездой в дзюдо – мало выигрывать в России, надо ехать в Японию и там их крошить. Профессиональные боксёры все едут в Америку, они там и тренируются, и выступают. Мандалэй-Бэй, Лас-Вегас – всё происходит там. Поэтому, если хочешь выделиться в пауэрлифтинге, надо ехать в Америку и там, на месте всех делать. Тем почётнее победа. В США мне удалось выиграть два чемпионата мира, открытый чемпионат США и «Арнольд Классик». В этом году я пропустил Кубок мира в Сочи. Мне это неинтересно – дорого и некрасиво. Я был там только один раз и был неприятнейшим образом удивлён. Соревнования тогда прошли шикарно, организаторы постарались, но город мне очень не понравился: дорого и грязно. Это моё мнение, я его не стесняюсь. Поэтому меня туда больше не тянет.
Евгений Нечаев жмет лежа 325 килограммов при весе 90 килограммов на Чемпионате мира WPC в Баку, 9 мая 2010 года
– На вас сейчас джинсы и спортивная куртка. Это ваша обычная одежда?
– Нет, обычно я придерживаюсь какого-то одного стиля: спортивный или кэжуал. Просто сегодня оделся быстро по погоде, в то, что первым попалось под руку. Кстати, я очень долго не носил джинсы, потому что, когда стал заниматься пауэрлифтингом, от приседаний ноги приобрели такую форму и объём, что джинсы оставались целыми в течение трёх недель – не дольше. Очень быстро протирались. Приходилось носить спортивные костюмы. Но сейчас я стараюсь не носить в повседневной жизни спортивную одежду. Я думаю, что рано или поздно я дойду до брюк, рубашек и деловых костюмов. (Смеётся.)
– У вас дома есть хоть один деловой костюм?
– Мне стыдно в этом признаться, но свой первый деловой костюм я приобрёл этим летом. У меня нестандартная фигура, и невозможно подобрать подходящий костюм. Здесь нужно искать сделанное по определённым лекалам или просто шить на заказ. Я скачал картинку и с упорством спортсмена учился завязывать галстук обычным узлом и двойным виндзором. Сначала мне понравилось название, а потом я увидел, что он хорошо смотрится.
– Есть повод надевать деловую одежду?
– Признаться честно, жизнь спортсмена – достаточно скучная штука. Во-первых, как большинство людей, приходишь с работы уставшим: много времени проводишь на работе и тренируешься в спортзале. Мною заинтересовались совсем недавно. До этого времени я был никому не нужным, хоть и титулованный весь из себя. На тусовках я не бываю.
– А на официальных приёмах бываете?
– Машина у меня, конечно, новая, но отечественного производства. Если я приеду на такой на официальный приём, по всей вероятности, попаду в категорию «лох». Чтобы ходить на приёмы, нужно располагать не только деловой одеждой, но и свободным временем. Ну и чтобы хоть кто-то, как минимум, пригласил туда. (Смеётся.) Я, конечно, не такой гламурный, как некоторые спортсмены, которые снискали известность не только спортивными достижениями.
– Вещи приобретаете в поездках?
– Дело не в цене, дело в качестве. Хотя в основном я стараюсь покупать одежду в поездках, потому что здесь это сильно дорого. Пример: джинсы Levi’s 550 модель – широкие бёдра, узкий таз и зауженные книзу. У нас эти джинсы стоят четыре-пять тысяч рублей, а в фирменном магазине на Бродвее – тридцать долларов США. Это касается всего – одежды, обуви. Про футболки я не говорю: мало того, что они качественные и стоят копейки, так они все авторские, ты в них выделяешься из толпы.
– А была возможность получить контракт в Америке и остаться работать там?
– Я же нерезидент. Многих раздражают гастарбайтеры, так вот мы для них – гастарбайтеры. Они нас уважают как атлетов, но по закону мы – нелегалы. Зачем им работать с человеком, у которого нет разрешения на работу? Можно, конечно, сделать рабочую визу, но это сопряжено с определёнными трудностями. Это не тот вид спорта. Был бы теннис или другой какой-то олимпийский вид – я бы уже давно был там хотя бы в качестве тренера.
– У вас есть тренер?
– Я сам себе тренер. За мной никто не стоит, только родной город Красноярск, которому по большому счёту всё равно.
– Красноярск для вас родной город?
– Да, конечно. Я родился и вырос здесь.
– Путь к чемпионству лежит не только через огромный физический труд. Победы невозможны без силы духа и целеустремленности.
– Я занимаюсь спортом двадцать лет, но, честно, если бы мне кто-нибудь сказал десять лет назад, что я буду профессиональным спортсменом, я бы не поверил. Мне совсем было не до этого. Жизнь была невесёлой, потому что я родился в простой семье, с трёмя детьми. Отец всю жизнь был водителем. Наследства никто не оставлял. Брат мой, кстати, очень известный спортсмен, участник чемпионатов мира по каратэ, директор клуба «Сэнсэй» Геннадий Нечаев. У него третий дан.
– Почему решили связать свою жизнь именно со спортом?
– У нас другого выбора не было. В то время, когда мы росли, в девяностые годы была такая безысходность, что у подрастающего поколения, в общем, было два пути: стать преступником и потеряться в жизни – или серьёзно заниматься спортом. Я считаю, что спорт нас спас. Мы оба служили в армии, в спортроте. Выступали на соревнованиях за СКА.
– Почему вы выбрали именно пауэрлифтинг, а не футбол, например?
– В школе я был не самым большим: худенький, тщедушный, невысокий. В начале девяностых начал заниматься плаванием. В советское время тренер должен был подготовить определённое количество перворазрядников, КМС и так далее. Это были требования сверху. (Я не знаю, может, и сейчас это происходит.) А я не вписывался в общие правила, мелкий, слабенький. Хотя мне очень нравилось плавать. Мне было двенадцать лет, когда тренер сказал слова, которые сильно меня задели: «Ищи себе счастье в другом виде спорта». Я страшно расстроился, рыдал всю дорогу до остановки и, когда приехал домой, сказал, что меня выгнали из секции. В это время началось повальное увлечение разными боевыми искусствами. Все стали смотреть боевики со Шварценеггером, Брюсом Ли, Ван Даммом. Появлялись тренажёрные залы, все стали качаться. Я знал, что в «качалку» раньше четырнадцати лет нельзя. Ходил, заглядывал в окно, смотрел, как занимаются ребята, мне очень хотелось туда попасть, и, чтобы не терять времени, я пошёл в секцию каратэ. Здесь у меня тоже не получалось. Боец из меня не очень хороший, потому что роста и веса нужного не было. А по складу характера я не согласен плестись последним, мне надо всегда быть ближе к верху. Когда пришло время, я нашёл спортзал в центре, там занимались силовики. Я никогда не видел, чтобы человек делал столько приседаний со штангой на плечах. Она была не сильно тяжёлой для стокилограммового атлета, но мне вес штанги – сто восемьдесят килограмм – показался просто гигантским. Я думал: «Как у этого человека кости не ломаются?!» И решил, что хочу так же. Меня приняли и всему обучили.
– Как вы попали в профессионалы?
– Мастером спорта я стал в двадцать лет. Занимался, что называется, для себя. Просто так получилось, что я стал поднимать больше всех. Мне стало скучно. Меня не устроила политика запретов, которая проводилась в любительском спорте, нам не разрешали выступать на других соревнованиях. Я решил, что никто не вправе мне указывать. И перешёл в профессионалы.
– Евгений, вы попали в десятку лучших жимовиков в истории, это ли не предел мечтаний? Из россиян никто так высоко не забирался.
– Не только из россиян, в этой символической десятке нет никого, кроме американцев. Я думаю, когда попаду в пятёрку, можно спокойно заканчивать спортивную карьеру и уходить на покой. (Смеётся.)
– Какие у вас планы?
– Я живу сейчас без особого планирования. У меня нет контрактов, обязательств. Я ни от кого не завишу.
– А есть желание обрести эту зависимость?
– Да. В этом году я пропустил два крупных международных турнира, которые мог выиграть с лёгкостью, потому что готовился и был на пике формы. Это чемпионат мира в Нью-Йорке и открытый чемпионат Северной Америки в Детройте, куда меня пригласили сразу после победы на «Арнольд Классик». Пропустил из-за финансовых трудностей. Никто из спонсоров не откликнулся. Конечно, один человек – это не команда. Я не продавец, не пиарщик, я тренер и спортсмен. Грамотный контракт спортсмену даёт больше профессиональной свободы, нежели ограничений. Тебе не нужно думать, как заработать на подготовку к соревнованиям, где найти деньги на поездку, как твоя семья будет жить в это время. Ты занимаешься своим делом и не тратишь силы и нервы на решение всех этих проблем. И свои обязательства перед спонсорами: успешные выступления на соревнованиях, гостевые визиты и т.д. – ты выполняешь с должной самоотдачей. Для коммерческой организации это не большие деньги. Хотелось бы, конечно, не пропасть на пике карьеры «во глубине сибирских руд», в тайге, никому не нужным, в то время, когда мог бы прославлять свой родной город на самых престижных соревнованиях.
– Почему так трудно найти финансовую поддержку даже титулованному спортсмену?
– У нас народ почему-то не проникается, будь ты хоть трижды чемпионом. У бизнесменов многие просят деньги: социальные, общественные организации, лечебные и реабилитационные центры. И каждое такое обращение вызывает раздражение. Единственный человек, который откликнулся на мои просьбы за все эти годы, – Александр Морозов. Я надеюсь, наше сотрудничество продолжится. Со спонсорством в нашем городе, как и в общем в стране, всё плохо. Рынок дохлый – будем называть вещи своими именами. Чтобы что-то рекламировать, надо что-то производить. Невозможно рекламировать откаты, незаконно вырубленный лес и так далее. Поэтому бизнесмены откликаются очень редко. Как правило, помогают те, кто знает меня лично.
– Но, в принципе, это же престиж страны.
– Вы знаете, это очень условное понятие сейчас. Знаете, это как в том фильме: «Главное, чтобы задница была в тепле». Люди волнуются о личном благополучии. Оставить сто тысяч в ночном клубе – нет проблем, а найти полтинник несчастный на подготовку атлета – никак. Поддержка, как правило, одноразовая. Нет долгосрочных отношений. Это печально, потому что свои обязательства как спортсмен я выполняю в полном объёме. Ещё ни разу не было такого, чтобы мне дали деньги на поездку, а я плохо выступил. (Стучит по деревянному столу.) Поездка в Америку была под большим вопросом. В прошлом году я не поехал на этот фестиваль как раз из-за того, что не было денег, хотя я был готов выступить. Я пропустил чемпионат мира по этой же причине. Это немного подкашивает спортсмена, потому что поиски денег всегда сопряжены с нервным напряжением. Тяжело попрошайничать. Надо долго стоять перед входом в кабинет бизнесмена, глубоко дышать, настраиваться. И потом, когда тебя послали, так же постоять, подышать, чтобы дальше можно было ехать по делам. Это очень неприятно. Чувствуешь себя ненужным. За все эти годы я наелся этого по горло. Но всё равно, если ничего не делать, то ничего и не будет. Под лежачий камень вода не течёт. В этом году откликнулся Константин Сенченко, он оплатил поездку на «Арнольд Классик». Всё срослось в последний момент. Билет я купил заранее, но в долг.
– То есть вы сам себя представляете, за вами не стоит какой-то клуб?
– Никто. Я абсолютно один. Надеюсь, появится команда.
– За победу денежный приз предусматривается?
– У людей складывается обманчивое впечатление, что если ты профессионал, чемпион, то ты очень богат. Призовые фонды, как правило, невелики. И не покрывают даже трети затрат на подготовку к соревнованиям и поездку. За границей атлеты не зарабатывают на призовых. Это такой приятный бонус. У них есть контракты. Они живут на рекламные контракты. Вот, например, я победил на «Арнольд Классик», а второе место занял американец, абсолютный чемпион мира Джей Джонстон. Он проиграл мне. Я уехал домой, а он на следующий день подписал контракт с очень крупным производителем спортивного питания. Вот отношение к чемпионам в России и в Америке. Экипировка, питание, поездки – там всё на спонсорские деньги.
– Как вы относитесь к силовому экстриму, участвовали когда-нибудь?
– Нет, что вы! У меня рост ниже метра семидесяти. Какой силовой экстрим?! Там надо быть за метр восемьдесят и весить килограмм сто сорок. Тогда есть смысл. (Смеётся.) У меня габариты не те. Это спорт для одарённейших людей. Их мало, они уникальные. Это зрелищно.
– Заниматься силовым экстримом престижно?
– Вы поймите, добиваться высоких результатов в любом виде спорта престижно. Даже не важно, сколько килограмм поднял спортсмен, если он боролся до последнего. Когда человек сражается с собой, это всегда видно и заслуживает уважения. За таких всегда яростно болеют. Таких спортсмены уважают даже больше, чем тех, кто без труда поднимает вес значительнее. Должна быть борьба с собой, преодоление. Сильных людей много, но чемпион всегда один. Есть ребята сильнее меня, но я всё равно их обойду на соревнованиях. Поднял на два килограмма больше или на двадцать – победа есть победа. У меня двадцать лет соревновательного стажа, и я могу сказать, что побеждает всегда сильнейший. На данный момент победитель был сильнее физически, или морально, или лучше сконцентрирован. Он готов победить.
– Но бывает, что спортсмен готов победить, но внезапно подхватывает болезнь перед соревнованиями…
– Значит, он не готов победить. Я готовлюсь к соревнованиям и до последнего работаю в зале, где одновременно могут собираться по пятьдесят человек. И вот случается эпидемия то ли птичьего, то ли свиного гриппа. Я хожу в специальной повязке, чтобы не подхватить вирус. Представляете, я за два дня до поездки сваливаюсь?! Всё! Деньги пропали, форма пропала. Надо просто быть ответственным. На спортсмене лежит огромная ответственность. Если я взял сто тысяч спонсорских денег и лечу на соревнования за океан, я не имею права облажаться.
Читать еще по теме:
- Евгений Нечаев — богатырь из Красноярска
- Евгений Нечаев — Надо рвать эту Америку!
- Беседы на отдыхе: Евгений Нечаев (Денис Пикляев)
- Нечаев Евгений — Не хочу быть тенью своего прошлого… (Денис Пикляев)
– Сколько времени вы готовитесь к большим соревнованиям?
– Месяца три.
– Слушаете в зале на тренировках какую-то определённую музыку?
– Определённую нет. Музыка не влияет на ход тренировок. Я готовлю себя к разным ситуациям. Музыка, конечно, заводит на тренировках, но на соревнованиях музыки в зале нет. И как? Кому-то её не хватает, потому что она воспринимается как часть экипировки. Поэтому я привыкаю к тому, что музыка может быть разной: хоть Алла Пугачёва поёт, я должен выйти и поднять свои триста двадцать килограммов. Конечно, во время лёгких тренировок или тренировок вспомогательных мышц я слушаю музыку в наушниках, чтобы меня никто не отвлекал. Потому что во многих залах меня знают и начинают задавать вопросы. Тренировка – это такой процесс, от которого нельзя отвлекаться.
– И какая музыка звучит у вас в наушниках в это время?
– Как правило, что-то ритмичное, тяжёлое: рок, техно или агрессивный рэп. Конкретных предпочтений нет.
– А кино? Предпочитаете смотреть дома, в кинотеатре или равнодушны?
– Ну отчего же не посмотреть хороший фильм? Я люблю зрелищные боевики. Сейчас тем более недостатка в этом нет. Люблю фильмы ужасов, но не просто где всех подряд кромсают, а мистические.
– Вы впечатлительный?
– Как и все люди, наверное. После хорошего фильма какое-то время страшновато передвигаться по тёмной неосвещённой комнате. Иногда могу прослезиться во время фильма. Я не стесняюсь этого. Если режиссёру удалось выразить трогательный момент, бывает, что скупая мужская слеза течёт по щеке. Но, сразу говорю, фильм должен быть очень хорошим. (Смеётся.)
– А как вы относитесь к девушкам, которые занимаются вашим видом спорта?
– В любительском пауэрлифтинге женщин очень много. Они занимаются, выполняют различные нормативы, завоёвывают титулы – всё как полагается. А в профессиональном – женщин очень мало. Это такой мужской клуб, где всё сурово и агрессивно. Веса очень большие, экипировка очень жёсткая. И я, честно говоря, считаю, что женщинам здесь не место. Борьба, бокс, подъёмы штанги – всё это не женское, хотя я их уважаю как спортсменок. Лёгкая атлетика, фигурное катание, гимнастика, теннис – да. Здесь можно показать выносливость, гибкость – то, что свойственно женщинам. Но не должна женщина с бордовым лицом вытягивать штангу в двести с лишним килограмм. Это против природы. Я понимаю, что сейчас идёт повсеместная эмансипация, но должны же быть какие-то пределы.
– А ваша жена – спортсменка?
– Да, моя жена Юлия – мастер спорта международного класса по пауэрлифтингу, но это достижение для самоутверждения. Потом она выбрала семью. Хотя у неё были очень хорошие результаты, она могла бы продолжить карьеру в профессиональном спорте. Через год с небольшим после того, как она сдала нормативы международника, родила мне сына. Его зовут Дмитрий, сейчас он учится во втором классе.
– Кстати, с какого возраста можно начинать заниматься пауэрлифтингом? Я слышала, что детям нельзя поднимать большой вес.
– Да, это очень хороший вопрос. Действительно, подъёмы штанги – спорт для взрослых. Максимальная гибкость остаётся до четырнадцати-шестнадцати лет, максимальная выносливость – до тридцати, а максимальная сила приходит годам к сорока. В своём возрасте я считаюсь ещё молодым атлетом. Мне тридцать пять лет. Почти все рекордсмены мира – мужчины за сорок. У них напаханные годами связки, они мощные, прут как танки. И в пятьдесят лет некоторые показывают очень приличные результаты. Легкоатлеты в тридцать лет переходят на тренерскую должность, а у нас в это время как раз расцвет силы. Свой первый серьёзный титул я взял в тридцать лет.
– А чем нужно заниматься в детстве, чтобы подготовить своё тело к пауэрлифтингу?
– Любым видом спорта. Бегать, прыгать, играть в футбол, заниматься борьбой, бить грушу – всё, что угодно.
– Книжки читаете?
– Да, безусловно. Очень люблю читать. Я люблю фантастику. Раньше думал, что наши писать фантастику не умеют. Я ошибался. Сейчас увлёкся одним автором.
– Фэнтези или космос?
– Там всё подряд. Интересная боевая фантастика. Автор – Сергей Тармашев, бывший военный, атлетичный. Он сейчас набирает популярность. Пишет, может, не совсем профессионально, многие обвиняют его в графоманстве, но его книги по-настоящему захватывают. По мне – шикарно! Я скупил все его книги. А сейчас я читаю один из культовых романов Ирвина Уэлша. Это очень неоднозначная личность, со своим видением мира. Чрезвычайно занимательная книга, название говорить не буду – оно нецензурное.
– Вы следите за политическими новостями?
– Конечно же, я, как здравомыслящий человек, по мере возможности слежу за новостями политики. Телевидению я не верю. Всё, что там показывают, – ложь. Думающие люди это прекрасно понимают.
– Совсем скоро в нашей стране пройдут Олимпийские игры…
– Я не поддерживаю идею проведения Олимпиады в Сочи. Это мероприятие продлится две недели. Оно пройдёт – и что? Те колоссальные деньги, которые туда вбухали… Все знают, какие деньги там воруются. И почему-то все эти воры – на свободе, их просто увольняют. Меня это, например, возмущает. Его уволили, а он уже всё купил себе в Майами. Они смеются только. Почему это происходит? На эти деньги можно было столько стадионов в стране отгрохать! Можно было бы открыть множество секций и не один год их оплачивать по всей стране. Можно было бы поднять спортсменов. Это я только про спорт говорю, а сколько есть других социальных проектов! Столько школ можно было бы настроить, детских садов. Родители не могут трудиться, сидят с маленькими детьми дома. Ну, это же позор! Это же гадкий позор! Я это даже обсуждать не хочу. Только расстраиваться.
– А сами для себя видели бы карьеру в политике?
– Как вам сказать… Как выстроена у нас оппозиция, мне тоже не нравится. Нет у них ни единства, ни лидера.
– Что вас сейчас беспокоит больше всего?
– Меня беспокоят пробки наши красноярские и экология. (Смеётся.) Конечно, и цены у нас высокие, но зарплаты пока позволяют здесь жить.
Автор: Соня Грушина