Иван Абаджиев — Очень тяжелая атлетика
Я не была готова к интервью. Равно как и к тому, что во время Олимпиады столкнусь с самим Иваном Абаджиевым в мрачноватом тренировочном секторе афинского стадиона «Мир и дружба». Но это всё же произошло. И в тот момент, когда великий тренер потянул на себя дверь разминочного зала, куда прессе вход был категорически воспрещён, я решилась окликнуть: «Иван!»
Иван Абаджиев остановился и выжидательно повернул голову.
— Подождите! Я… Мне очень хочу познакомиться с вами. И, если вы не возражаете, взять интервью.
— Зачем?
— Думаю, таких тренеров, как вы, во всём мире наберётся не так много. И их, к сожалению, не становится больше. Слишком это тяжело.
Иван Абаджиев устало вздохнул:
— Что вы можете знать об этом?
— Мой отец десять лет возглавлял сборную СССР по плаванию. Но вы вряд ли его знаете.
Иван Абаджиев протянул руку, повернул мою аккредитацию, читая фамилию, и поднял глаза:
— Сергей Вайцеховский — ваш отец? Конечно же, я слышал о нём. — И, помолчав, добавил: — Приходите. До обеда я всегда в гостинице. Наши спортсмены не выступают в слабых группах…
Сумасшедший
Главным тренером сборной Болгарии Иван Абаджиев стал, в общем-то, случайно. Впрочем, сам он, мечтавший о карьере художника, до сих пор считает случайным многое в своей жизни. Случайно в своё время он пришёл в гимнастический зал. Потом перешёл в тяжёлую атлетику. В 1953 году, к ужасу и удивлению тренеров, по собственной инициативе начал тренироваться по два раза в день. Стал вторым на чемпионате мира и первым из болгарских штангистов (до этого его страна ни разу не выигрывала медали мировых первенств) получил звание заслуженного мастера спорта. Потом начал работать гостренером — спортивным чиновником. Перекладывал бумажки в спорткомитете, периодически высказывая вслух свои соображения по поводу бездарных, на его взгляд, тренировок национальной команды. И когда в 1968 году сборная Болгарии с треском провалилась на Олимпийских играх, а какое-то из высказываний «сумасшедшего» Абаджиева долетело до ушей крупного спортивного начальника, тот не выдержал: «Если он самый умный, то пусть принимает сборную! Терять нам всё равно нечего».
На Олимпиаде-72 в Мюнхене болгарские штангисты победили в командном зачёте, завоевав три золотые и три серебряные медали.
Первый триумф
— Вообще-то, мы могли рассчитывать только на два серебра, — начал вспоминать Иван Абаджиев. — Да и то лишь в лучшем случае. На самом деле, когда в полулёгком весе начал выступать мой ученик Нораир Нурикян, я молился всем богам, чтобы он не вылетел из шестёрки. В его категории собралось, как минимум, ещё пять равных ему по силе спортсменов. Явным лидером был советский атлет Дито Шанидзе.
Но для нас всё сложилось на редкость удачно. Нурикян неожиданно хорошо выступил в первом упражнении и получил возможность бороться за второе место.
Я был заранее доволен: до этого у Болгарии на Олимпийских играх вообще не было медалей. Я знал, что Шанидзе начнёт толкать со 147,5 кг, потом поднимет 152,5 кг и пойдёт на 155 кг. Этот результат должен был наверняка сделать его чемпионом.
Нурикян в первом подходе тоже поднял 147,5 кг. И я подумал: какой смысл делать подход на 152,5 кг? Надо подождать, посмотреть, каким весом закончит Шанидзе, и тогда добавить пять килограммов и идти ва-банк.
В своих расчётах я ошибся лишь в одном: Шанидзе не взял 155 кг.
— Знаете, тренер ведь никогда не может быть до конца уверен, выиграет его спортсмен или нет, — продолжил свой рассказ Иван Абаджиев. — Иногда бывает достаточно поймать взгляд соперника, чтобы засомневаться в собственных силах. На Играх это, считай, крах. Но я увидел, что Нурикян идёт по помосту без тени сомнения. Спокойно захватил штангу, приготовился к рывку…
Сидевший рядом со мной зампред нашего спорткомитета наклонился ко мне и чуть ли не на весь зал зашептал: «Поднимет?». Я убить его был готов. Сам зашипел: «С ума сошёл, что ли? Конечно, не поднимет!»
И пока мы пререкались, Нурикян взял вес.
В полутяжёлой категории лидером был Давид Ригерт. В те времена он выигрывал у ближайших соперников в каждом упражнении по 10-15 кг. Поэтому я, собственно, и не дёргался — знал, что Андону Николову второе или третье место обеспечено при любом раскладе. И вдруг в комнату ворвался наш врач и сообщил: «Ригерт схватил «баранку»».
Я не поверил. Кто угодно, но Ригерт… Не поверите, я даже про своих спортсменов забыл и бросился в зал — на табло посмотреть. Действительно, три подхода — три нуля.
Я тогда Давида искренне пожалел. Он должен был стать чемпионом. Видимо, захотел выиграть с максимальным преимуществом — заказал слишком большой начальный вес.
— Сколько лет в общей сложности вы уже работаете главным тренером?
— С 1969 года — 30 лет. Я давным-давно ушёл бы на пенсию. Хотел уйти много раз. Но не могу себе этого позволить. Мне будет просто не на что содержать семью. Хотя в Болгарии многие считают меня миллионером.
Роковая победа
В мире тяжёлой атлетики про Абаджиева ходят легенды. Болгария, никогда особо не отличавшаяся спортивными подвигами, бросила вызов Советскому Союзу. И где — в поднятии штанги! На Играх-76 в Монреале подопечные Абаджиева выиграли два золота, три серебра и бронзу. Через четыре года в Москве — два золота, четыре серебра и две бронзы.
Говорили тогда разное. Что тренировки болгарской сборной противоречат элементарному здравому смыслу — никакого разнообразия в нагрузках, нет ни ОФП, ни кроссов. Только штанга. Запредельные веса на тренировках. Тогда же, кстати, по миру пошло гулять высказывание Абаджиева:
«Если бы Паганини, вместо того, чтобы играть на скрипке по 15 часов в день, репетировал ещё и на флейте, то он никогда не стал бы великим.»
За глаза про болгар говорили и то, что они активно используют запрещённые анаболические препараты. Хотя говорившие прекрасно понимали, что советские тяжелоатлеты фармакологией увлекаются ничуть не меньше.
Настоящая паника началась в 1984 году, когда почти все социалистические страны последовали «рекомендации» СССР и вместо олимпийского Лос-Анджелеса отправились на альтернативную «Дружбу-84». В поднятии штанги болгары выиграли в шести категориях. Советский Союз — в четырёх.1 Сразу после соревнований Абаджиева вызвали в спорткомитет и сказали, что он должен уйти. Тренер ответил отказом.
— Я спросил тогда: «Почему я должен уйти? Потому, что мы выиграли у СССР?». Хотя и без этого знал ответ — присутствовал как-то на разговоре генерального секретаря Международной федерации тяжёлой атлетики и нашего завотделом спорта ЦК партии. Смысл разговора был в том, что нельзя позволять двум странам настолько опережать всех прочих. Мол, это тормозит прогресс и убивает интерес к тяжёлой атлетике в целом.
Подтекст, естественно, был иным: если СССР — огромная и могучая страна, чьи победы ещё как-то можно допустить, то Болгарии никто не позволит ничего подобного. Все же понимали, что когда болгары опережают русских — это уже выходит за рамки спорта и имеет политическое значение. Я и сам прекрасно знал, что наиболее важной задачей в штанге спорткомитет Советского Союза считает не чемпионаты мира и Европы, а прежде всего победу над Болгарией. А мы продолжали выигрывать.
В том разговоре генеральный секретарь даже спросил меня: «Хорошо ли это, когда всё выигрывает только одна страна?». Естественно, я ответил: «Нехорошо». Он вскочил и начал меня жать мне руку.
Через четыре года, накануне Олимпийских игр в Сеуле к Абаджиеву подошёл один из высших чинов болгарского спорткомитета: «Всё, что ты можешь выиграть — две золотых медали. Если их будет три — тебе снимут голову. И мне тоже».
Чёрная Олимпиада
— Я многое знал о подготовке советских штангистов, — рассказывал мне Иван Абаджиев. — В том числе и то, что они готовятся намного хуже нас. Конечно, ваши специалисты были тоже неплохо осведомлены о том, что происходит в болгарской сборной. При этом русским всегда очень сильно помогала Международная федерация тяжёлой атлетики. Нам же не помогал никто. Но даже я никак не мог понять, на что рассчитывали ваши руководители, запланировав советским тяжелоатлетам пять золотых медалей.
— Для всего мира Олимпийские игры в Сеуле до сих пор связаны со скандалом в тяжёлой атлетике. 2 Я имею в виду дисквалификацию болгарских штангистов и досрочный отъезд команды домой.
— Это была очень странная история. В Болгарии — равно, кстати, как ив СССР — в те времена перед каждым ответственным выступлением обязательно проводился домашний допинг-контроль. Мы сделали почти полсотни проб. И, несмотря на это, наших спортсменов начали ловить на фуросемиде. Фуросемид — это мочегонное средство. В своё время мы специально изучали, как он действует, отслеживали изменение реакции по часам. Через 72 часа после приёма этого препарата его уже практически невозможно обнаружить. Согласно же результатам сеульских анализов, концентрация фуросемида в пробах болгарских атлетов была просто чудовищной. Причём положительные анализы оказались именно у спортсменов тех категорий, где после дисквалификации болгарина чемпионом становился советский штангист. Так, после дисквалификации Митко Грыблева золото получил Оксен Мирзоян, после дисквалификации Ангела Генчева — Исраэл Милитосян, хотя результаты этих победителей были очень слабыми. В тех же категориях, где ваших спортсменов не было, все болгарские пробы оказались чистыми.
Там же в Сеуле, когда скандал начал разгораться, мы договорились о встрече с руководителями советской делегации. Встретились в парке — боялись, что комнаты могут прослушиваться. Председатель болгарского спорткомитета попросил Марата Грамова помочь: негласно сделать анализ проб болгарских штангистов в вашей лаборатории. Но нас обманули, заявив, что в Сеуле советской лаборатории нет… А на самом деле она там была. На корабле. Я знал это точно.
Заслуженный сторож республики
— Вы ведь русская, да? — неожиданно спросил Иван Абаджиев, прервав повисшую паузу.
— Да.
— Не очень хорошо, что я вам всё это рассказываю. Но это правда. Знаете, я очень люблю Россию. Сами видите, довольно хорошо знаю язык. Восхищаюсь русскими художниками. Могу просто начать перечислять — Репин, Суриков, Крамской, Поленов, Шишкин, Айвазовский, Левитан, Серов, Васнецов, Васильев… Наверное, знаю больше русских песен, чем вы. Ваши певцы у нас не так популярны, как западные, но многие из них — выдающиеся мастера. Кстати, в Афины мне привезли записи Лемешева. Очень люблю Георгия Виноградова, которого, как мне кажется, в России почти забыли. Он пел в военные и послевоенные годы. Напомнить? «Соловьи, соловьи…», «В лесу прифронтовом»,»Далеко-далеко», «Ленинские горы», «Школьный вальс»… Кроме этого он был выдающимся драматическим тенором. Про Шаляпина, Нежданову, Собинова я вообще не буду распространяться. А штанга — это совсем другое дело.
— После Игр в Сеуле вы ушли из сборной?
— Проработал ещё год. Наша команда сменилась почти полностью, я собрал молодых и мы выиграли снова. Тогда-то меня и выгнали. Прямо с очередного чемпионата Европы.
…В Болгарию Иван Абаджиев вернулся изгоем. Тренер, подготовивший за 20 лет работы 9 олимпийских чемпионов, 57 чемпионов мира и 64 — Европы, не мог устроиться по специальности даже в заштатные клубы. Попытался было обратиться в федерации других стран, где оставались знакомые, но отовсюду получал убийственно вежливый ответ: «К сожалению, мы не в состоянии оплачивать тренера столь высокой квалификации…» Домашний телефон замолчал надолго. Дома же были двое детей и жена, которая в своё время оставила работу из-за того, что дочь училась в музыкальной школе и с нею нужно было заниматься помногу часов в день. Отчаявшись найти работу по специальности, Иван Абаджиев стал сторожем в детском саду. Потом по совместительству устроился в фирму, изготовлявшую железные двери для квартир. Несколько лет спустя, в 1993 году, когда в Софии проходил чемпионат Европы по тяжёлой атлетике, рискнул прийти в зал. За всё время соревнований к великому тренеру не подошёл ни один человек.
И всё-таки колёсико судьбы сдвинулось: благодаря очередному удачному стечению обстоятельств Иван Абаджиев устроился тренером по бадминтону. А ещё через два года — 15 декабря 1995 года — получил приглашение из Турции, куда за два года до Сеула убежал его любимый ученик Наум Шаламанов. В Турции штангист получил имя Наим Сулейманоглу, стал чемпионом на двух Олимпиадах подряд, считался главным претендентом на победу в Атланте и… отчаянно нуждался в тренере.
Секрет мастера
В Атланте Сулейманоглу выиграл в третий раз. Чемпионом стал и Халил Мутлу 3. Два золота против серебра и двух бронзовых наград у болгарских штангистов.
— Чего вам больше всего хотелось тогда? — спросила я Абаджиева. И услышала:
— Выиграть у Болгарии. Правда, меньше всего я ожидал, что мне предложат вернуться. И что я соглашусь.
— Почему?
— Слишком сильно был обижен. Я имел возможность уехать из Болгарии задолго до Сеула. Но даже в мыслях не допускал этого. Считал свою методику тренировки оружием государственного масштаба. Поэтому и держал её в секрете столько лет.
— А сейчас?
— Сейчас уже нет. Слишком много болгарских тренеров и спортсменов разъехалось по всему миру. Да и лет уже прошло много. Хотя когда я только начинал работать, меня считали сумасшедшим.
— Из-за методики?
— Да, она не была похожа ни на какую другую. Противоречила многим вещам, которые считались в спорте аксиомой. В Болгарии ведь во многих видах спорта до сих пор работают по методикам, созданным в своё время советскими специалистами. Главное в них — чёткая периодизация: подготовительный период, переходный, соревновательный… Я отмёл всё это сразу. Разве у зайца, который бежит от волка, есть переходный период? Да, он может затаиться, спрятаться в кустах, но при этом готов в любой момент выскочить и снова бежать, что есть сил. Разве логично огромным трудом добиваться выдающихся результатов, а потом прекращать тренироваться и опускаться на прежний уровень? 4
Читать по теме: Иван Абаджиев — Надеюсь женскую штангу когда нибудь запретят!
Когда я стал думать над этим, то наткнулся на очень интересные исследования шведских учёных. Вы знаете, конечно, что каждая мышца состоит из разных волокон: из быстрых, — тех, что особенно нужны штангисту, — и медленных. При определённых нагрузках эти волокна способны менять свои качества. Медленные могут становиться быстрыми и наоборот. 5 Но если первый процесс требует длительной работы и большого напряжения, то второй протекает мгновенно, стоит лишь сбросить нагрузки. Что, собственно, и происходит в переходном периоде. 6
— Но ведь чрезвычайно тяжело тренироваться в условиях постоянной нагрузки и стресса.
— А теория адаптации? Точная, между прочим, наука: если организм поместить в определённую среду, то он к ней начинает неизбежно приспосабливаться.
— Жестоко.
— Большой спорт — вообще жестокое занятие.
— Но ведь тяжёлая атлетика — не тот вид спорта, где одни соревнования сменяют другие. Знаю, даже сейчас у российских штангистов три, максимум — четыре выступления в году.
— Я старался, чтобы мои спортсмены выступали как можно чаще. Даже в былые времена, когда наша сборная однозначно считалась сильнейшей в мире, у нас было девять-десять выступлений в сезоне, первым из которых было первенство страны. Причём ответственные соревнования чередовались с коммерческими 7. Так что мотивация у штангистов всегда была на нужном уровне.
— О чём вы мечтаете как тренер?
— Я больше не мечтаю. Перестал любить соревнования. Видимо, заканчиваются какие-то нервные резервы. Болит сердце. Устал спорить с молодыми тренерами, которые сначала ничего не хотят слушать, а потом недоумевают, почему не достигается результат.
Да и потом знаю, что не смогу сделать больше, чем уже сделал. Например, никогда больше в тяжёлой атлетике не появится спортсмен, способный поднять штангу в три раза тяжелее его самого 8. А Шаламанов, который весил всего 60 кг., мог. Он пробовал толкать и брал на грудь 202,5 кг. И это было более, чем 10 лет назад. Я очень гордился Наумом. Но сейчас в Болгарии уже не те условия для подготовки, что в прежние времена. Мы ведь были вынуждены продать целую команду вместе с тренерами в Катар, чтобы найти деньги на подготовку тех, кто остался в сборной. И всё равно я недоволен результатами чемпионата мира. Да, у нас снова есть чемпион — Галабин Боевский. Он выиграл оба упражнения, установил мировые рекорды в толчке и в сумме двоеборья. Но на тренировках Галабин поднимал гораздо бОльшие веса. Например, за два месяца до чемпионата он довольно легко толкнул 205 кг 9.
— Вы считаете, что штангист должен всегда стремиться показать на помосте максимум своих возможностей?
— Сложный вопрос. С одной стороны, я не люблю подвигов — слишком велик риск получить травму. Боевский ведь просто не сделал того, на что был готов. Меня до сих пор упрекают, что на тренировках я даю спортсменам слишком большие нагрузки. На 15, на 20 килограммов большие тех, что могут понадобиться для победы. Мол, достаточно поднять всего на 2,5 килограмма больше соперника. Но что такое 2,5 килограмма? Ничто. Стоит перед стартом схватить лёгкую простуду или получить ма-а-аленькую травму — и всё, чемпионом станет кто-то другой. Даже если ты выиграл, разница в два с половиной или пять килограммов не даёт никакого психологического преимущества. Но я устал спорить. После Сиднея уйду из штанги насовсем.
— И что потом?
— Всё. Я ведь очень старый. Мне почему-то кажется, что долго жить не буду.
— Я знала одну бабушку, которая до 105 лет прожила в маленькой деревне. Она сама вела всё хозяйство, держала корову. Но потом решила, что вставать рано утром, доить корову, косить траву и заготавливать на зиму сено слишком тяжело в её возрасте. Поэтому она отдала корову соседке. И умерла через несколько месяцев.
— Когда человек перестаёт напряжённо работать — чем бы он не занимался — организм мгновенно теряет защитные силы 10. Человек начинает болеть. Но… Я подумаю. Может быть, подержу свою корову ещё немного…
1999 год
1 На самом деле на соревнованиях «Черноморье — Дружба-84» команды СССР и НРБ выиграли одинаковое количество золотых медалей — по пять штук, — но команда СССР обошлакоманду НРБ по числу серебряных медалей. В команде болгар победили Нено Терзийский, Наим Сулейманов, Стефан Топуров, Янко Русев и Здравко Стоичков. В команде СССР победили Юрик Варданян, Виктор Солодов, Павел Кузнецов, Леонид Тараненко и Анатолий Писаренко.
2 На самом деле главный скандал Олимпиады в Сеуле связан с дисквалификацией канадского спринтера Бена Джонсона, победившего в финальном забеге с мировым рекордом на стометровке.
3 Настоящее имя Халила Мутлу — Хубен Хубенов, то есть он тоже родом из Болгарии.
4 На самом деле очень логично. У Абаджиева совершенно неверные представления о закономерностях разрушения-восстановления мышц. Ему, судя по всему, кажется, что мышцы растут во время тренировки. А на самом деле мышцы растут во время отдыха. Если этого отдыха мышцам не давать, то они просто перенапрягутся и перестанут нормально восстанавливаться.
5 Абаджиев ошибается: мышечные волокна не меняют своей природы.
6 Откуда в представлениях Абаджиева вдруг появился этот «переходный период» — ведь Абаджиев только что заявил следующее: «…чёткая периодизация: подготовительный период, переходный, соревновательный… Я отмёл всё это сразу.»
7 Каким образом в Болгарии ещё в докапиталистический период могли проходить «коммерческие» соревнования? Да и нужны ли каким-либо коммерсантам штангисты?
8 Утверждая, что «никогда больше в тяжёлой атлетике не появится спортсмен, способный поднять штангу в три раза тяжелее его самого», Абаджиев, судя по всему, имеет в виду нынешние помехи со стороны ВАДА для приёма стероидов в прежних дозировках. Кстати, поднять три собственных веса ещё, может быть, снова удастся тому спортсмену, который бросит рывок и полностью сосредоточится на одном лишь толчке.
9 Так ведь химию-то надо бросать как раз за два месяца до соревнований, а то заловят на допинге. Что с Боевским, кстати, в конце концов и произошло.
10 Это ещё одно заблуждение Абаджиева. На самом деле в покое защитные силы, напротив, активизируются. Если бы защитные силы активизировались при нагрузке, то врачи максимально нагружали бы больных.