Сухие цифры протоколов никогда не расскажут, что кроется за результатами, ради достижения которых некоторые спортсмены в буквальном смысле слова возвращаются с того света. Об одном из таких героев, а именно о Вадиме Грабаре, «Железному миру» рассказал Сергей Длужневский.
Сергей Длужневский: Здравствуйте, Вадим! Расскажите, когда Вы родились, кто родители и как проходили детские годы? Знаю, что с рождения у Вас был порок сердца, но, несмотря на это, Вы занимались спортом.
Вадим Грабарь: Здравствуйте, Сергей! Я родился 18 октября 1951 года в Чите, сейчас мне уже 62 года. Отец – Грабарь Юрий Андреевич, а мама – Мария Васильевна, они были простыми людьми. Оба перенесли инсульт, а отец еще и четыре инфаркта. Маме скоро будет 84 года, она сейчас живет у моей сестры в Сергиево-Посадском районе. Отец умер после четвертого инфаркта…
В детстве я был обыкновенным ребенком, ничем не отличался от сверстников, правда, часто болел и перенес желтуху. В 1969 году окончил среднюю школу №44 в Чите. Физическое развитие мое в школьные годы было обычным, по причине врожденного порока сердца врачами я освобождался от уроков физкультуры. Но просто сидеть на физкультуре я не хотел, поэтому не показывал никому это освобождение (смеется. – Примеч. автора). Мне помнится, что я тогда ничем не отличался от сверстников, как все бегал, прыгал, играл на поляне в футбол и в лапту. Дрался стенка на стенку, как и все ребята. У меня в детстве были два близких друга на год старше меня. Оба поступили в Иркутское авиационно-техническое училище. После десятого класса я тоже решил поступать в ИВАТу. Медицинскую комиссию по месту жительства я «прошел» (отец устроил), но в училище меня забраковали. Вернувшись домой, пошел работать учеником токаря. Через год вместе с товарищем по работе решили поступить в пединститут на спортивный факультет. На медкомиссии у терапевта я сказал, что поступать буду на геофак, а отдал справку №286 на факультет физвоспитания!
С.Д.: Поступление на факультет физкультуры – расскажите об этом периоде и о своей интересной методике по увеличению объема легких, пожалуйста.
Вадим Грабарь: В школе, кроме уроков физкультуры и уличных занятий, я никаким спортом не занимался, да и не было тогда в нашей школе никаких секций. Я знал, что поступлю, ведь декан был мой дядя – Грабарь Алексей Михайлович. Но все равно все спортивные экзамены я сдавал и сдавал хорошо. Это плавание, гимнастика и легкая атлетика. Только на легкой атлетике в беге на 800 метров мне было тяжело. Лишь мой дядя знал, что у меня порок сердца. Никто другой за все годы учебы в спортфаке о пороке так и не узнал. Да и сейчас никто не знает из бывших сокурсников. Я выбрал специализацию «гимнастика». Просто она мне нравилась. Был период, когда стал пропускать лекции по философии и педагогике. Меня к себе на ковер вызвал декан – мой дядя. Я стал оправдываться, почему пропускаю лекции. Дядя попросил меня встать, сам встал, подошел и, ни слова не говоря, врезал мне по роже, разбил нос. Сказал только одно: чтобы я не позорил его. С тех пор я не пропускал лекции. Спортивные дисциплины переносил наравне со всеми, как мне тогда казалось. Мне было очень тяжело, но я думал, что так и должно быть. Особенно тяжело переносил легкую атлетику и лыжи. Синели губы, была жуткая одышка, не мог вдыхать полной грудью. Но успокаивал себя тем, что так и должно быть при нагрузке. Но благодаря тренировкам уже на втором курсе я был далеко не последним в физическом развитии. Летом каждое воскресенье бегал по лесу часа по три. Со второго курса у нас на факультете была организована секция по самбо Вадимом Астаховым, который учился на геофаке. Я стал ходить, кроме специализации по гимнастике, еще и на самбо. Гонял он нас по-черному, вся самбовка на каждой тренировке была к концу мокрая. Выступая на областных соревнованиях, я всегда занимал в весе до 66 килограммов призовые места. После тренировки по самбо шел в бассейн плавать. Преподаватель по плаванию Гуськов мне разрешал. Плавать я любил. Проныривал бассейн по 25 метров туда и обратно под водой на одном вдохе. Сейчас могу пронырнуть 25 метров и сразу плыть на скорости еще 25 метров. Однажды на тренировке по самбо при выполнении приема повредил сустав. Коленный сустав потом стал «выскакивать». Неудачно прыгну, повернусь – и он «выскочит». Я руками выпрямлю ногу в колене, и он встает на место. А через год мне сделали операцию по удалению внутреннего мениска. Вырезали и показали его на операции. С тех пор никакого дискомфорта не ощущаю в коленном суставе. В гимнастике, к сожалению, был далеко даже не средним. Не был пластичным совсем и не могу с восторгом что-либо сказать о гимнастике. Помню, как на летних спортивных сборах на озере Арахлей в Чите мы с Юрой Власовым, моим однокурсником, решили оббежать Арахлей. А это километров пятьдесят, не меньше. Оббежали. Это было мое очередное достижение. Все, что я делал, давалось мне с большим трудом, но я и не задумывался, что это может как-то нанести вред моему здоровью. Делал и все. Было тяжело, но думал, что так и должно быть при физической нагрузке, свое сердце я не брал в учет. Это уже потом, когда сделали операцию, понял, что трудно мне было не столько от физических нагрузок, сколько от нагрузок на сердце и легкие. Ведь трехстворчатый клапан устья легочной артерии у меня открывался всего на 6 мм, а в норме он должен открываться на 28 мм. Поэтому у меня было «бычье» сердце до операции. Так писали врачи. Оба предсердия и оба желудочка были гипертрофированы. Всегда была одышка, не мог вдохнуть до конца, не хватало воздуха. Я не помню, где прочитал про систему специального дыхания, которое стал делать. Но я его пользу ощутил на себе. Шел в институт и дышал, домой шел и дышал. Схема такая: дышать нужно спокойно, без напряжения, соблюдая спокойный ритм. Если вдох на 4 шага, то выдох на 8. Задержка между вдохом и выдохом на два шага. Вдох на 8 шагов, выдох на 16 шагов, задержка между вдохом и выдохом на 2 шага. Но всегда нужно делать без напряжения. Я мог со временем спокойно делать один вдох в минуту и несколько минут. Потом я применял метод задержки дыхания на максимальное время, после него медленно выдыхал, не напрягаясь сильно. Потом стал делать выдохи в три раза длиннее, чем вдохи. Я не могу утверждать, что это правильно, но мне это помогало.
С.Д.: Знаю, что травмы преследовали Вас всю жизнь. Расскажите подробнее о них и о том, что заставляло Вас, несмотря на это, продолжать тренировки.
Вадим Грабарь: За годы учебы в институте у меня была всего одна травма – мениск. Если не считать то, что на гимнастике я после оборотов на перекладине сломал средний палец на стопе (смеется. – Примеч. автора). Что меня подталкивало продолжать тренировки после травм? У меня вообще такой характер, что меня не пугают спортивные травмы, да и вообще травмы не пугают. Однажды в социальной сети «ВКонтакте» я увидел интересное упражнение. Закрепляешь голеностоп и делаешь наклоны прямым туловищем вперед, не сгибаясь в тазобедренном суставе. Две тренировки я его пробовал делать. Делал по 4 раза. Но потом у меня так болело колено, особенно сзади, что я не мог банально ходить. А нужно было бы это упражнение делать так, как было показано «ВКонтакте» совсем недавно. Стоя на коленях на козле опускаться туловищем вниз при согнутом тазобедренном суставе. Так легче и нагрузка на коленный сустав не бешеная, как при прямом тазобедренном. Вот такой у меня характер! Увидел и захотел повторить так же (смеется. – Примеч. автора). Единственный раз я надорвал поясницу, когда только начал заниматься пауэрлифтингом. Это случилось, когда я пришел в зал бокса к Александру Путинцеву, моему однокурснику, чемпиону Европы по боксу среди железнодорожников 70-х годов. С «понтом» сделал тягу 110 килограммов, поставил 120. Саша сказал, что я перегружу поясницу. Я не стал делать, но вечером поясница болела ужасно. Вызвал скорую. Далее – мануальная терапия и обезболивающие. Я уснул, но поясница еще неделю болела. Это было в начале 2000 годов. После этого я стал укреплять поясницу, и с тех пор никаких проблем не было, хотя веса в тяге сейчас гораздо больше стали.
С.Д.: Как пришли в тяжелую атлетику и каких успехов там достигли?
Вадим Грабарь: Тяжелой атлетикой стал заниматься сразу после окончания института, в 1974 году. А в институте мы любили в зале сухого плавания просто качаться. Тогда это считалось капиталистическим видом спорта! Помню, Валера Рогалис, мой однокурсник и любитель качаться, мог в висе на шведской стенке 300 раз поднять ноги за голову. Пресс был – шашечки, кожа на животе тонкая, как на ладони. Серьезно тяжелой атлетикой я стал заниматься, когда работал инструктором в ДСО «Урожай». Первым моим тренером был Бянкин. Имя, к сожалению, не помню. Мы занимались вместе с Володей Цапенко, Михаилом Труфановым – это известные читинские спортсмены-силовики. Занимал призовые места на первенстве города и области в весе до 66 килограммов. Самые лучшие результаты до операции на сердце были 115 килограммов в рывке и 125 килограммов в толчке. Мастерский норматив тогда в этой весовой категории был 242,5 килограмма.
С.Д.: Расскажите об операции на сердце, для чего она делалась и каковы последствия?
Вадим Грабарь: В 1975 году решил сделать операцию на сердце. Направили в Новосибирск на консультацию. Был август, предложили операцию, но я отказался, потому что в октябре должен был ехать на первенство России среди ДСО «Урожай». Приехал на операцию весной 1976 года. Мы там подружились с медсестрами, убегали вечером из клиники и «дружили» (смеется. – Примеч. автора). Медсестры нам говорили, что на нас могут опыты проводить. Но я над этим серьезно и не задумывался тогда. Мне нужно было сделать операцию, я мечтал о том, чтобы мое сердце было нормальным, чтобы я мог нагрузки переносить и результаты повышать. В апреле 1976 года мне сделали операцию на сердце: разрезали створки легочного клапана с 6 мм до 26 мм (норма – 28 мм). И все было бы хорошо, если бы не занесли инфекцию в послеоперационную рану. Рана стала гноиться, потом был остеомиелит правого ребра. Обкололи грудную мышцу, разрезали, ну а потом были ужасные боли, потому что нельзя было межреберные мышцы новокаином обколоть. И я чувствовал всю боль, когда резали меня по живым межреберным мышцам и «откусывали» ребро. А потом я наблюдал, как товарищу по палате проделывали то же с его такой же проблемой. Чтобы рана заживала быстрей, использовали новые лекарства, а выбор тогда был маленький. Я до конца не залечил рану и по моему настоянию был выписан. Домой приехал с наклейкой на груди, рана была открытая. В зал пошел на другой день. Стал тренироваться с наклейкой на груди.
В дополнение к тому, что занесли инфекцию, у меня еще через полгода случился сывороточный гепатит, который был мне занесен при переливании крови на операции. Опять больница и лечение, теперь уже гепатита. Гепатитом в детстве переболел – я рассказывал, а после операции получил еще и сывороточный гепатит. Не буду останавливаться на последующих восьми месяцах после операции, потому что ничего спортивного не было в этот период, да и в последующие годы после автомобильной аварии…
С.Д.: Вадим, я слышал, что авария была очень серьезной…
Вадим Грабарь: Авария произошла по моей вине. Это было в Иркутске. Как все произошло, я даже не хочу говорить. Просто глупая ошибка молодости. А то, что я получил от этой ошибки, перечеркнуло всю мою жизнь надолго. Как жить дальше, я не знал. Только лишь через полгода стал вспоминать, как это произошло и почему. А то, что я перенес, было в медицинских документах. Хорошо еще, что дежурил в те сутки в больнице специалист-нейрохирург. Благодаря ему мне была сделана операция на черепе. Открытый перелом височной кости, закрытый затылочной кости, тяжелый ушиб головного мозга. Не просто сотрясение, а тяжелый ушиб мозга. Разрыв мочевого пузыря, уретры, разрыв почки и множественный перелом тазовых костей. На левой ноге открытый перелом нижней трети голени, закрытый перелом верхней трети голени. Разрыв медиального нерва левой голени. С ногой ничего не стали делать, потому что я «умер». Меня опустили вниз, недалеко от приемного покоя, чтобы я «отдыхал» до приезда машины, которая меня увезет в морг. Но санитарка, которая пришла на ночное дежурство, мыла полы и, когда стала отодвигать тележку со мной, услышала стон, побежала в приемный покой, стала говорить, что мертвец там стонет. Ей не поверили, но все же пошел врач и меня опять подняли наверх, в послеоперационную палату. Десять дней я был без сознания. С левой ногой уже ничего не стали делать, только лангету наложили и обездвижили. Через полтора месяца меня выписали. Домой меня привез отец. Скоро начала гноиться рана на голени в месте перелома, и я опять оказался в больнице. Диагноз – сепсис. Собрали симпозиум по поводу ампутации моей ноги, боялись, что сепсис перейдет на все тело. Вызвали профессора кардиолога, который меня наблюдал с 1969 года и который направлял в Новосибирск на операцию. Решили не ампутировать, а лечить сепсис. Отрезали частями мышцу переднюю на левой ноге. Отрезали в итоге всю. Организм справился с сепсисом. Но я получил осложнение со стороны сердца. Об этом расскажу потом. Осталась открытая рана на голени спереди вместо вырезанной мышцы. Эта рана длиной 20 см и шириной около 3 см долго не заживала, потому что была нарушена трофика на левом голеностопе. Ничего не помогало, что только ни делали. Меня выписали домой под наблюдение врача. Потом все произошло само собой, я решил, что трава крапива мне поможет. Рвал крапиву, измельчал до кашицы и накладывал на рану на два дня, потом повторял и с радостью заметил, что рана гранулирует. Полностью затянулась она почти за месяц. И еще момент: когда загорал, то открывал рану для солнца. На левом голеностопе остался шрам длиной 20 см и 1,5 см шириной. Стопа отвисала. Петушиная походка левой стопой, как говорят врачи. Стопа стала выворачиваться наружу, стал опираться не на подошву, а на наружную сторону стопы. Все, чистый инвалид 2-й группы пожизненно. После операции на сердце дали инвалидность на год, а сейчас пожизненно вторая группа. Но на этом все не остановилось. Через год я ложусь в больницу с очень высокой температурой. Нет никакой простуды, а температура 40 градусов. Проверяли, делали анализы. Поставили диагноз: септический эндокардит, заражение эндокарда, оболочки сердца. Через полгода опять та же история, высокая температура. Опять больница, лечение и выписка, но уже с диагнозом «хронический септический эндокардит». В медицинской энциклопедии я прочитал об этом заболевании, и меня совсем не удовлетворило то, что я узнал об этом септическом эндокардите (смеется. – Примеч. автора).
С.Д.: Знаю, что система лечебного голодания помогла Вам справиться с этим недугом.
Вадим Грабарь: Я не хотел мириться со своей болезнью и, просматривая институтские записи, наткнулся на записи о лечебном голодании. Много было в то время литературы по голоданию, но я сразу, как говорят, «сел» на голод. Без подготовки и прочих премудростей! 28 дней ничего не ел совсем, пил только дистиллированную воду, брал ее в поликлинике. Каждый вечер стал бегать, хромая на левой ноге, медленно на пустыре, чтобы никто не видел. Ходил в баню и просто потел, потел и пил воду дистиллированную. Было очень тяжело около недели, хотелось есть. Но потом мне еда стала безразлична. Через 28 дней я стал постепенно выходить из голодания. Выходил около двух недель. Ну а потом меня направили по плану в больницу на обследование и ничего не нашли плохого со стороны сердца. Это было где-то в 1981 году. Потом потянулась простая жизнь инвалида. Работал, для этого приходилось подделывать трудовую. Увольняли, я опять искал работу. Было время, одновременно на трех работах трудился.
С.Д.: Как состоялось возвращение в силовой спорт, какие были изначально результаты, первые соревнования?
Вадим Грабарь: Однажды на улице я встретил Володю Цапенко. Я уже говорил, что тяжелой атлетикой занимались с ним вместе в середине 70-х. Он был МС по пауэрлифтингу и, можно сказать, насильно затащил меня в зал ЗабВО. Я стал помаленьку тренироваться. Приседал очень плохо, жал вообще мало, а вот тянуть любил, потому что не мешала кривая нога и отсутствие части нижних грудных мышц. Вскоре выступил на первых соревнованиях среди инвалидов, но не по пауэрлифтингу, там «солянка» была спортивная: прыжки с места в длину, армрестлинг и бег на 50 метров. Занял первое место. На «Байкале» выиграл три золотые медали за первое место среди инвалидов по жиму лежа и армрестлингу на правой и левой руке. Я очень активно стал заниматься в то время по армрестлингу. Был такой Слава Булгаков – председатель Федерации армспорта Читинской области. По пауэрлифтингу первые соревнования были в 2002 году, когда мне уже было за пятьдесят лет. Приседание я закончил с результатом 185 килограммов, жим лежа – 80 кг и в становой поднял 190 кг. Никакой экипировки тогда не было, даже на ногах простые кроссовки были. А если учитывать то, что левая стопа у меня подворачивается, то этот вес был серьезный для первых соревнований, считаю. Видимо, сказались занятия тяжелой атлетикой в молодости. То, что я занял второе место, узнал лишь на другой день в зале. Вова Цапенко вручил мне грамоту и 200 рублей. А ведь когда я начал только-только тренироваться, не мог в полную амплитуду приседать с 40 килограммами, голеностоп не сгибался, пятка всегда при приседании отрывалась от помоста, опирался на переднюю часть стопы. Потом уже стал участвовать в более серьезных соревнованиях. Цапенко отдал мне свои штангетки, старый комбез, который я ушил под себя, и коленные бинты.
С.Д.: Расскажите про занятия плаванием и выступление на турнирах среди ветеранов.
Вадим Грабарь: Плавать я любил всегда. В 1988 году, на озере Кенон – это в черте Читы, на Дне Военно-морского флота я решил переплыть озеро по диагонали, это где-то 6 километров. Меня сопровождали на лодке спасатели. Я вторую половину плыл «на автомате». Плыл около трех часов. Домой меня привез Олег Титов, который все это организовал. А с его младшим братом Игорем я участвовал в открытом первенстве Управления железной дороги Читинской области среди пловцов-ветеранов. Игорь был первым, а я вторым на дистанции 50 метров. Но учитывая, что он был пловец, а я просто любитель, то второе место для меня было очень даже приятно! Соревнования проходили 27 мая 2006 года. 50 метров я проплыл за 41 секунду в возрастной категории старше 50 лет. Там же участвовал Гуськов – тренер по плаванию спортивного факультета, он плыл 50 метров «дельфином», в категории старше 60 лет. Летом я очень часто плавал на Кеноне, плавал вдоль берега и на длинные расстояния только кролем, потому что кроль – самый скоростной, а я любил скорость. Часто метров по 100 проплывая на одной руке, вторую держал на пояснице.
С.Д.: Каких успехов Вы достигли в пауэрлифтинге? Каково Ваше состояние здоровья сегодня?
Вадим Грабарь: В мае 2006 года волею судьбы я переехал в Латвию, в Юрмалу. Женился и с тех пор живу здесь. Сначала ходил в тренажерный зал при бассейне «Балтик Бич», но потом он меня уже перестал удовлетворять, мне хотелось поднимать живые – свободные веса. Я стал ездить в Ригу, в зал «Лайв актив». На первых соревнованиях выступал от сборной того зала. Сразу стал занимать первые места. Ну а как не быть первым? Ведь в моей весовой (82,5 кг) и возрастной категории (старше 55 лет) я был единственным (улыбается. – Примеч. автора). В 2011 году я завоевал кубок за третье место в абсолютной категории. Ничего, думал я, еще и первым буду! 6 мая 2012 года получил кубок за второе место в абсолютной категории по версии IPF. Осенью 2012 года в Риге проходил чемпионат мира WPC. Я рассчитывал на первое место, но не знал, что мне нужно было предупредить судей, что левый голеностоп заблокирован и пятка отрывается от пола при приседании. Все три подхода в итоге мне не засчитали. К сожалению, я не знал, что пятку нельзя отрывать от помоста. В 2013 году выиграл первенство Латвии по пауэрлифтингу по версии WPC и наконец получил кубок абсолютного чемпиона. В октябре 2013 года победил в Праге на чемпионате мира WPC. В первый день выступал по троеборью без экипировки. Мой вес был 83 килограмма, и выступал я до 90 кг. Гонять вес не стал. Результаты: 177,5 кг в приседании, жим лежа – 97,5, тяга – 247,5 кг. Когда потянул 247,5 кг, зная, что первый, не думал, что второй пойдет на 248 килограммов, стал раздеваться, а когда увидел его на помосте, то подбежал к судейскому столику, чтобы заказать 250 килограммов на четвертый подход. Но было поздно, минута уже прошла. Вот если бы кто-то из команды был рядом, было бы легче, а так я выступал без помощи членов команды. Вот так, из-за незнания правил, я и потерял первое место. Это было обидно! Стал вторым без экипировки. Но я так разозлился, что в этот же вечер, выступая отдельно по тяге, был первым абсолютно с результатом 255 килограммов. Но кубок там не давали – такая организация. Через день участвовал по троеборью в экипировке. Уже в категории до 82,5. Приседание закончил 210 кг во втором подходе, третий встал 230, но не досел, хотя было по ощущениям очень легко. Жим закончил 120 килограммов во втором подходе, в третьем 135 пожал, но, не дождавшись команды судьи, опустил на стойки. Хотя пожал легко. Был очень злой (смеется. – Примеч. автора). Тяга – 250 кг. Сумма – 585 кг. Золото. Все ветераны были уставшие. Чепец поясницу потянул, другие устали. А я был злой после выступления без экипировки. Кстати, на этих соревнованиях я уже всех судей заранее предупреждал, что пятка левая от помоста отрывается, потому что стопа не сгибается! 7 декабря очередной раз занял первое место в Латвии по WPC без экипировки и стал обладателем кубка абсолютного чемпиона. Сумма – 522,5 килограмма.
Читать по теме статьи: Валерий Николаевич Брумель — Не изменивший себе
Состояние моего здоровья сейчас нормальное. Каждый год делаю УЗИ сердца. Все параметры сердца в пределах нормы. Желудочки и предсердия не расширены. Сосуды головного мозга в норме. Все хорошо. Планирую в марте выступить без экипировки на первенстве Латвии по версии IPF и в апреле на первенстве Латвии WPC. А потом, если будут спонсоры, то хотел бы в Баку поехать, на «Европу» WPC. А в 2015-м будет «Европа» WPC в Риге, там я точно буду выступать!
Сергей Длужневский, Железный мир